– Алхимиком, – непринужденно ответил новый знакомый и начал рассказывать об университете, в котором работал.
– У меня кончается бензин, – с легким разочарованием отметил водитель где—то через полчаса.
– И что вы предлагаете? – заметно посерьезнев, спросила Фиса.
– Можно меня на «ты». Уверен, еще не раз встретимся, – сказал Улль туманно. – Сейчас завезу вас во дворы. Тут недалеко живет моя знакомая. Вы спрячетесь где-нибудь. А когда эти, на «волге», проедут, пойдете к Лиане. Она живет в крайнем подъезде, на третьем этаже, в левой квартире. Скажите, что от меня, – с этими словами он замедлил ход, и друзья, выбежав из машины, спрятались за припаркованной у подъезда красной «ладой».
Улль быстро набрал скорость и завернул в арку. Мимо пронеслись милицейская машина и черная «волга».
– Кажется, повезло, – облегченно вздохнул Панин.
– Думаю, это еще не конец, – оборвала Анфиса забрезжившую было в нем надежду на отдых. – Пошли к Лиане. Может, она что-нибудь знает о Тиморе.
Подъезд встретил их обшарпанными стенами. Дверь нужной квартиры выглядела уныло, звонка не наблюдалось. Панин постучал. С другой стороны послышались шаги. Дверь открыла молодая цыганка. Она закрывала лицо платком. Это показалось Муромцевой немного странным. Лиана заметила ее взгляд.
– У меня простуда. Не хочу вас заразить. Проходите.
Цыганка провела их в комнату и ушла на кухню готовить чай.
– Знаешь, у меня такое ощущение, будто что-то не так, – поведала свои предчувствия Фиса.
– Опять, ты со своей интуицией. Мы в полной безопасности. Она на нашей стороне.
– В том-то и дело, что мы ничего о ней не знаем, – шепотом возразила Муромцева. – По идее, человек, который в первый раз видит кого-то у себя на пороге, знакомится с ним. А Лиана встретила нас как старых знакомых. Да и платок этот. Зачем прятать лицо по самые глаза? Она даже ни разу не чихнула!
– Пожалуй, я допустила пару промахов, – Лиана или кто-то другой, похожий на нее, поднес к горлу Фисы хорошо знакомый ей серп, на котором были свежие капельки крови. – Но об этом и о письме никто не узнает.
Буквально через миг после этих слов раздался грохот, и Лиана рухнула на пол.
Тимор
– Это всего лишь склянка с зельем. С ней ничего страшного не случится. Очнется через часик и даже не вспомнит, – оправдывался симпатичный юноша в клетчатой рубашке.
– Фиса не без интереса его осмотрела. На вид парню было лет девятнадцать. Он был немного выше Панина, крепко сложен и по-своему красив. У парня было приятное лицо. А еще от него веяло какой-то особенной смесью дружелюбия и роковой загадочности. Вы бы видели его глаза… Именно про такие поют: «Очи черные, очи жгучие…». Порой кажется, что это обычные карие глаза, но стоит чуть-чуть убрать свет, как в них появляется зловещая тайна и необычайная притягательность.
– Фиса, проснись и пой! – раздался над ухом знакомый голос. – У нас не больше получаса!
– Я в курсе.
– Чего тогда сидишь? Шевели копытами!
– Вася, не паникуй!
– Я совершенно спокоен. Сегодня просто великолепный день! Самый лучший мой день рождения! Сначала собаки-шахматисты и болтливая кошка, потом газета про гоблинов и вампиров, затем спуск из окна, с учетом того, что я боюсь высоты, парочка бесшабашных магов-милиционеров и маньяк с серпом на десерт! А так я совершенно спокоен и день сегодня крайне удачный! Особенно для знакомства со своим ангелом-хранителем, – констатировал Панин.
– Извините, что вмешиваюсь, но нам надо спешить, – в комнату вошел парень в клетчатой рубашке. В одной руке он держал теплую темно-зеленую куртку, а в другой – дорожную сумку.
– Давно пора, – встрепенулся Вася и помчался прочь из квартиры.
– Куда пойдем? – спросила Анфиса нового знакомого, имени которого она даже не знала, когда они вслед за Паниным вышли из подъезда.
– А ты куда хочешь? – ответил вопросом на вопрос незнакомец.
– Мне нужно в Тимор, – деловито ответила Муромцева.
– Тогда нам по пути.
– Ты там живешь? Как тебя зовут? Кто такая Лиана? Кого ты ударил склянкой? В конце концов, где находится этот Тимор?! – из Фисы градом посыпались вопросы, а потом и рассказ обо всем, что с ними произошло за последние два дня. Любой другой человек не стал бы и пытаться выслушать такое количество вопросов и найти на них ответы, но только не этот юноша. Муромцевой очень повезло, что она его встретила. Впервые в жизни Анфиса получила столь подробные и понятные ответы на свои вопросы.
– Меня зовут Смерт Несчастный, – начал незнакомец свой рассказ.
* * *
Мир волшебников представлял собой разобранный пазл, картинка которого никак не хотела собираться. Стоило соединить одну часть с частью, допустим, N, как другая, уже соединенная с N часть, обязательно переставала подходить. Единственным сложившимся элементом в этой борьбе за результат была рамка, представления о которой настолько вросли в сознание людей, что никто уже не видел ее иначе. Рамка была основой пазла, его неизменным контуром. При этом жизнь «обитателей рамки» никого не интересовала, чего нельзя было сказать о «жителях середины», чей имидж ставился в пример и чье существование активно освещалось народной молвой. «Жителями середины» были анты и атры – светлые и темные чародеи, рамкой – жители Тимора. Рожденные антами и атрами могли получить любую профессию, путешествовать в свое удовольствие, занимать посты в Манистериуме – для них были открыты все двери. Совсем другая жизнь была у жителей Тимора…
В России существовало лишь три прохода в мир чародеев, и все они находились в Санкт-Петербурге. Первый – служебный вход для работников Магистериума. Второй – статуя «Мир и изобилие» в Летнем саду, который вел в мир антов. В щель между фигурами кидали монеты, подсчитав которые сидящий внутри статуи домовой открывал дверь между пространствами. Со стороны это выглядело так, будто человек растворялся в воздухе. Для жителей Тимора этот проход был закрыт.
А третий проход находился под статуей Амура и Психеи. Он был создан для атров и жителей Тимора. За вход платили кровью. Около арки стояли большие медные весы, на одной стороне которых ставилась маленькая гирька, а на другой – колба. Как только колбочка и гирька уравнивались – открывался проход. Правда, ненадолго: всего на несколько минут. Единственное место, куда можно было попасть через арку под Амуром и Психеей – Тимор.
Тимор был мрачным и опасным местом, этаким отдельным бесправным государством, куда ссылали всех «инакомыслящих». Но так было не всегда. Когда-то анты и атры жили в мире с другими народами и не искали чужаков среди своего населения. Они чтили традиции и держались друг за друга, потому что помнили о Великом переселении – дне, когда, спасаясь от инквизиции, их предки создали параллельный мир – мир чародеев. В этот мир стали мигрировать хоббиты, домовые, русалки и прочие мелкие народцы. Жили среди чародеев и люди, не обладающие силой мысли (простаки). В мир чародеев прилетали погостить даже боги. Казалось, им удалось создать идеальный мир. Но бытию всегда нужно равновесие – им стало скучно без инквизиций, их больше не сплачивала общая идея борьбы и самосохранения. Они стали враждовать между собой, делить землю и т. п. В конце концов, равновесие установилось – мир разделился на антов и атров – светдых и темных чародеев. Казалось бы, теперь уж точно все проблемы нового мира решены, но в один из прилетов богов вслед за ними в мир просочились иноки. Началась война между параллельными мирами. Иноки, разрушившие свой мир и неспособные завоевать мир богов, решили поработить мир чародеев. Битва была выиграна, но было очень много потерь, и все иные народцы были признаны предателями – виновных же надо было найти – и сосланы в Тимор. Особенно досталось осевшим в мире чародеев богам, ведь вслед за ними в мир чародеев просочились иноки.
Изначально Тимор создавался в качестве тюрьмы. Со временем на его территории появились особняки богатых атров. Но после появления иноков, когда начались аресты идолов, нимф, людей и других несчастных, в чьей силе мысли находили что-то необычное и чужеродное антам и атрам, тюрьма разрослась до таких размеров, что превратилась в город. Жителям Тимора выжгли метки нестираемым проклятием и лишили возможности покидать город без разрешения властей, окружив стены самыми сильными заклинаниями. Никто и никогда не смог сбежать из города кроме двух человек: бога Ярило4 и младенца, которого он нес на руках. Их так и не нашли. С тех пор по Тимору ходила легенда, что когда-нибудь они вернутся и освободят город. Однако это были лишь мечты – в реальности триумфальное возвращение было малоосуществимо.
